Кирилл, 46 - 26 января 2013 20:51

А вокруг хорошел весенний день: под майским ласковым солнцем воробышки чистили пёрышки перед еблей, червяки бесстыже скрещивались, жучки, кузнечики и прочая несъедобная хуета совали друг в друга свои маленькие эрегированные хоботки, и рядом с аварией, на сочной травке ебались две большие собаки. Нижняя повизгивала, будто верхняя в спешке путала входные отверстия. От нехуя делать, Гоша подошел ближе, ему стало жалко бедняжку, и он погладил её: "Шааарик"... Верхняя тут же ревниво тяпнула его за руку.
– Вот сука! – выругался он, хотя это явно был кобель. После этого оскорбления собачка слезла и покусала Гошу более обстоятельно. Он кричал и оправдывался, что отнюдь не собирался никого ебать, что фу и Мухтарчик пизда какой хороший, а вовсе не сука, но его искусали так, будто он пристроился третьим, и не спереди, а к Мухтарчику сзади.

Пришлось вызывать скорую. Его загрузили в машину и повезли в областную больницу. Медсестрой оказалась Нюра, которая вышла на подмену.
– Нюрка, сучка, а я к тебе еду. Ты чего не сказала, что ты сегодня на работе? – удивился покусанный.
– Это кто? – строго спросил сучку щуплый медбрат, лет тридцати пяти.
– Иннокентий Полуэктович, – смущаясь, забормотала Нюра, – Я вам потом всё объсню. Тут человека надо спасать.
– Этот человек как-то слишком фамильярно с тобой разговаривает, дорогая.
– Дорогая?! – возмутился Гоша.
– Брат! Гошенька! Иннокентий сегодня сделал мне предложение, – вдруг воскликнула бесстыжая Нюрка, – Я не успела тебя предупредить. Не сердись, братик.
– Да ты ахуела что ли, курва? Забыла, как у "братика" неделю назад леденец за щеку тащила?
– Не сметь так разговаривать в присутствии женщины! – интеллигентный Кеша начал что-то подозревать. – Какой леденец, Анюточка? Я ничего не понимаю.
– Слышь, Ебукентий, тяни ногу отсюда. Моя это баба. А леденец – это хуй. Мой! Личный! Я его самостоятельно отрастил и совал ей в пасть в прошлую пятницу. А ей нравилось. Так понятно? – навел резкость в ситуации Гоша. Ебукентий покраснел, поднатужился и полез в залупу. Переворачивая казенный инвентарь, в кровавой схватке сцепились оба ёбыря. Покусанный среднетяж Гоша и рахитичный мухач очкарик оружием поединка выбрали костыли. Пока Кеша презабавно пытался ткнуть противнику в глаз, Гоша изловчился и въебал с размаху санитару в ухо, но пребольно. Нюрка забилась в угол и, повизгивая, хранила нейтралитет, на всякий случай. Заслышав грохот, водила остановился и поспешил на помощь Полуэктычу. Вдвоём они отобрали у Гоши костыль и задорно набили ему ещё с утра такой радостный ебальник. После чего выкинули его владельца из машины в лужу.

В один чудесный день Гоша лишился бабы, машины, веры в собак и человечество и не поебался. После таких беспезды трагических коллизий нужно было как-то жить. И суровая реальность приоткрыла дверцу в другое измерение. И он зашел. В смысле, выпил. И увидел он, что это хорошо. Хотя привкус был мерзок. И снизошла благодать и лёгкость.
Когда проспался и проблевался, снизошли пиздос и тяжесть, и он сразу побежал жаловаться и даже написал письмо в министерство обороны с просьбой прислать ему равноценное транспортное средство или хотя бы уазик. Из министерства прислали бумажный хуй в виде вежливого отказа. И по этому поводу он снова выпил.

С тех пор дядя Гоша на весь жизненный нефарт реагирует с завидным постоянством: он ужирается в гавно – авось завтра лучше будет. Как правило, авось не подводит... Бывали даже случаи, когда ему сильно везло. Например, когда он пьяный украл у соседа машину и сбил насмерть гаишника, а посадили падлюку-соседа, но такие удачные деньки выдавались нечасто, и вспоминает он о них всё реже, а всё жалуется мне да причитает, как его блять собака покусала.

• 
• 
•