Кирилл, 46 - 27 января 2013 16:32

Ржавое корыто «скорой помощи» громыхало по ухабам проселочной дороги. Внутри, вперемешку с носилками, костылями и двухлитровой клизмой сидел, валялся и периодически падал белогорячий дядя Гоша. Он совсем растерял совесть и координацию и, заваливаясь на бок при каждом удобном случае, бился всеми суставами в железный пол, издавая звук, отдаленно похожий на слово «сука», после чего распевал какие-то мантры. В заботливом санитаре неуравновешенный пациент вызывал сильное раздражение. Предупреждая очередной штопор, он нежно придержал дядю Гошу за горло, а медсестра Светочка, с которой я уже успел перейти на «ты», навалилась пышной грудью больному на ноги. Дядя Гоша зашипел, как старый сифон, и неожиданно возбудился.
Такого свинства я от него не ожидал. Свинство распирало палаткой спортивные штаны «адидас» и смущало прелестную Светочку. Сам же обладатель роскошного стояка, видевший его последний раз ещё в предпенсионном возрасте, мягко говоря, прихуел. Он перестал петь и грустным недоуменным взглядом оглядел присутствующих, как бы спрашивая: «И на хуя?». Добрый санитар одарил его таким же грустным понимающим взглядом, достал резиновый молоточек и без лишних слов ёбнул по куполу палатки. Дядя Гоша только вздрыгнул ножкой, и глаза стали еще печальнее – не помогло. Убитая временем и ржавчиной «скорая», скрипя, как трамвай на повороте, подъехала к больнице.

Пока я прибалтывал красавицу Светочку посетить какое-нибудь злачное место в их захудалом городишке, дядю Гошу осмотрели в приемном отделении и поставили страшный диагноз – начальная стадия белой горячки, осложненная долговременной непроизвольной эрекцией, по научному - приапизмом.
- Надо резать, - сказал хирург, - Готовьте операционную.
- Сосать! - то ли предложил, то ли возмутился нервный пациент, и свой отказ от хирургического вмешательства оформил своеобразно: проредил двоечку садисту-санитару, обложил интеллигентного херурга матом и съебался вверх по лестнице, надеясь, видимо, уйти по крышам.
В провинциальной больнице на четвертом этаже располагалась местная достопримечательность – зимний сад, с пальмами, кактусами и прочей экзотической хуергой. «В состоянии аффекта», как писалось потом в протоколе, самой большой и дорогой сердцу главврача пальмой искавший выхода дядя Гоша зачем-то высадил окно. За ней вместе с кадками и горшками повыкидывал нахуй и всё остальное. Зимний сад за каких-то пару минут стал летним.
После пересадки ценных саженцев на асфальт, резвый дядя Гоша метнулся на этаж ниже, в женское отделение, куда заявился со стоячим хуем и найденным на лестнице пустым шприцом. Возле одной из палат в каталке сидела тихая женщина, которая не вставала уже несколько лет и теперь готовилась к сложной операции, бормоча молитвы перед иконкой на подоконнике и зажженной свечкой. Увидев вздорную фигуру неизвестного посетителя, она только ахнула и, вцепившись в колеса, собралась было сняться с якоря, но ловкий дядя Гоша настиг инвалидку еще на старте.
- Встать! – заорал он, приставив к шее пустой шприц, и резко дернул её за ворот ночнушки.
- Мне нельзя, у меня операция, - заныла она и еще крепче схватилась за коляску.
- А у меня эякуляция. Прямо в тебя щас будет, пизда на колесиках! Вставай, блять, давай!

• 
• 
•